о. Владимир Колупаев: «Вне идеи единства Церкви у нас нет перспективы»

В конце прошлого года в издательстве Международного историко-литературного журнала «Странникъ» вышла книга отца Владимира Колупаева о Павле Мелетьеве, первом русском православном епископе, присоединившемся к Католической Церкви. В рецензии на неё говорится, что книга адресована специалистам по Русскому Зарубежью, а также тем, кто занимается изучением церковно-государственных отношений в России в XX века и межцерковным православно-католическим диалогом. Эти три аспекта связаны с самой биографией епископа Павла. Мы решили разобраться последовательно с каждым из них в интервью с автором книги.

— Отец Владимир, давайте начнем с детства будущего епископа. Я знаю, что его путь в Церкви начался до революции. Какое воспитание он получил и как открыл своё призвание?

— Родился он в простой православной семье в глухой глубинке на Русском Севере в конце XIX века. Это была патриархальная традиционная среда. Единственным способом получить хоть какое-то образование для подобных парней было поступление в духовные учебные заведения, что он и зделал. Затем на его формирование повлияли монастыри, паломничество в которые было единственным для подавляющего числа крестян коммуникативно мобильным движением в их устойчивом образе жизни. Именно крестьяне составляли большинство населения аграрной дореволюционной России.

Из воспоминаний Мелетьева: «Каждый год я проводил каникулы в монастыре… Там я жил в атмосфере молитвы и покаяния. Эта строгая жизнь среди монахов меня очень привлекала, и каждый год я с радостью к ней возвращался. Эта возможность жить среди них, эти дни, проведенные с ними в монастыре и в молитве, все это было для меня источником огромного счастья».

Таким образом, юноша поступает в Соловецкий монастырь. Монашеская жизнь давала экономическую, социальную и духовную стабильность. Буквально перед самым крахом, в 1916 г. отец Павел становится игуменом и епархиальным миссионером на Крайнем Севере.

— И там его застала революция… Тут для нас и начинается тема церковно-государственных отношений. Как смена власти в стране отразилась на судьбе будущего епископа?

— Со сменой государственного строя и всего привычного образа жизни и мышления, молодой священник начал активно выступать против. В годы Гражданской войны он публикует работу «Большевизм перед судом Божественной Правды». В 1920 году его первый раз арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности, осудили к расстрелу, что было заменено на 20 лет лишения свободы, затем срок был снижен до пяти лет. С 1925 по 1931 гг. следует период относительной свободы. Он живет в Москве, Калуге, Серпухове, общается с выдающимися православными епископами и другим духовенством, многие стали исповедниками и мучениками и некоторые из них ныне канонизорованы. С 1931 по 1937 гг. был вновь в заключении, на этот раз в Казахстане.

— Что происходит в годы Второй мировой войны? Почему Мелетьев, наконец, может служить открыто и даже возведен в сан архимандрита в этот период? На оккупированных территориях священники могли служить свободно?

— Именно, несмотря на то, что нацисты, мягко говоря, не очень доброжелательно смотрели на духовенство в самой Германии и других оккупированных странах, среди канонизированых мы имеем теперь католических и православных мучеников: Максимилиан Кольбе, Титус Брандсма, Эдит Штайн, епископ Пражский Горазд, Мария и Юрий Скобцовы, Димитрий Клепинин и Илья Фондаминский. Многие из священства и монашествующих закончили жизнь в лагерях смерти. В одной только Польше в концлагерях их погибло более 2,5 тысяч. Была экспроприирована собственность более 300 католических учреждений. Сербский патриарх Гаврииил и епископ Николай (Велимировичем) страдали в Дохау, в Литве был убит митрополит Сергий (Воскресенский) и т.д.

Тем не менее, на оккупированной территории СССР Вермахт умело использовал православную национально-территориальную екклезиологию. Гражданская администрация, к которой обращаются местные жители с просьбой об открытии церквей, такие разрешения дает. Возобновляется деятельность православных церковных структур. Известный, например, итальянский иезуит отец Петр Леони, бывший военным капеланом, участвует в восстановлении православного монастырского собора в Одессе. Помните фильм Владимир Хотиненко «Поп» о Псковской миссии? Вот это тоже часть нашей истории. Солдаты словаки, воевавшие на стороне Германии, например, привозили с собой религиозную литературу, изданную русскими монахами-эмигрантами. В определенной степени, развитие церковных структур и успех миссии отражалось на симпатиях населения к оккупантам, что имело свое влияние на изменение государственной политики по отношению к Церкви, которое принял в 1943 году выпускник православной семинарии Иосиф Джугашвили (Сталин). На эту тему есть замечательное исследование Михаила Шкаровского «Русская Православная Церковь и государственно-церковные отношения в СССР в годы Великой Отечественной войны».

— И после наступления советских войск Мелетьеву вновь приходится бежать… Тут открывается большая тема Русского Зарубежья. Как складывалась судьба православного епископа Павла Мелетьева и вообще, русского Православия в эмиграции?

— Безусловно у епископа не было выбора, после двух советских судимостей и при факте рукоположения под оккупацией, ничего хорошего его ждать не могло и он это осозновал. Трагическая судьба бывших военнопленных, вынужденно перемещенных лиц и беженцев, все они в отечественной историографии обозначаются как «Вторая волна эмиграции». В зарубежье возникли три ветви русского Православия: Русская Православная Церковь заграницей, разорвавшая на долгие годы всякие контакты с Церковью на Родине, ныне, с исчезновением причин ее отделения, обьединившаяся с Московским патриархатом при сохранении полной административной независимости. Возникла она в 1920-х годах из эмигрантов Первой волны. От нее в 1926 г. отделилась епархия с центром в Париже, буквально в наши дни решается вопрос будущего бытия этого Экзархата, т.к. глава Константинопольского патриархата, к которому структура принадлежала на протяжении всего этого времени, решил ее упразднить и подчинить ее приходы местным православным епископам своей юрисдикции. И наконец, активное повсеместное создание структур Московского патриахата в диаспоре, начавшееся после Второй мировой войны и ведущееся в наши дни.

Чем конкретно занимался преосвященный Павел, как иерарх? Он стал епископом беженцев. Русские, живущие в многочисленных лагерях в Германии, Австрии и Италии проявляли исключительную заботливость о храмах и в каждом лагере была создана руками беженцев своя церковь, которую посещают почти все обитатели лагеря. Пастырское попечение, совершение богослужений и гуманитарная помощь… Работа его была многогранна: поддержать, ободрить, накормить. «Благодаря помощи одного американского военного священника», как писал он сам, «я управлял своей епархией в изгнании: мои пасомые находились в рассеянии в трех различных зонах оккупации». Итак, Павел Мелетьев до Парижа не добрался, в Московский патриархат обратиться не мог, а вот к зарубежникам стучался и очень сильно, надеялся получить от них помощь, но увы. В Мюнхене ему приходилось спать на лавочке в городском саду.

— Прежде чем мы заговорим о переходе епископа Павла в Католичество, хочу спросить: каково было его отношение к католикам до эмиграции? Ему приходилось ранее встречаться с Католической Церковью или знакомство это происходит уже в Европе?

— Я думаю, что он просто был не знаком с католиками. От безнадежности, будучи в глубочайшем кризисе, он просит просто о милостыне, о том, что мы называем Каритас. Католический епископ немецкого Регенсбурга Михаэль Бухбергер дает приют бездомному русскому епископу. Так что выбор в сторону католичества не был подготовлен интеллектуальными размышлениями, это просто был крик о помощи и помощь ему была оказана без тайной цели прозелетизма. Помните первое приветствие, только что избранного нашего Папы Франциска, произнесенное перед народом собравшемся на площади св. Петра, когда он цитирует так сильно любимого праволавными св. Игнатия Богоносца, назвал себя «я епископ Рима, Церкви, которая председательствует в любви», в итальянском оригинале — presiede nella carità. Вот именно эту главную характеристику католичества, не просто понял, а ощутил на себе владыка Павел. Дальше начинается его знакомство с новой для него реальностью, переход в католичество не произошел тут же, был опыт жизни среди монахов Шевентоня, работа с Русским апостолатом и т.д.

— Можно говорить о каких-то политических мотивах перехода? Или это был шаг, обусловленный именно жизненным и духовным путём Мелетьева?

— Ну, политического тут было мало, разве что в большинстве своем вся эмиграция была антисоветской, что и понятно. Духовный путь — бузусловно. Без молитвы, аскезы, осознания воли Божией и послушания ей, невозможно понять такие моменты и решения. Можно, наверное сказать, духовная интуиция. Ведь Мелетьев и круг его общения — это люди, почувствовавшие необходимость того, что произошло после II Ватиканского собора. Они как раз жили в преддверии его, накануне его, приближали его, предчувствовали. Француз Тиссеран и армянин Агаджанян, бельгиец Мерсье и немец Бухбергер, итальянец Ронкалли и болгарин Куртев — все эти люди, их интуиция, идеи присутствуют в моей книге, посвященной Мелетьеву, который, кстати, стал именно первым русским православным епископом присоединившимся к Католической Церкви.

— Как развивался путь Мелетьева в Католической Церкви? Среди его паствы в Европе были русские католики?

— Для русского читателя, очевидно, будет интересно узнать, что движение в сторону сближения с Римом, особенно в послереволюционный период отечественной истории, не было случайным. Многие православные по рождению, воспитанию и убеждению люди, видя, как буквально на глазах рушатся привычные формы жизни, нарушается традиционный тысячелетний ход истории, искали для себя ответ на вопросы: «Почему? Что и как сделать, чтобы удержать Россию от падения в пропасть безверия и мрака?» И если, как мы видим из происшедших в стране событий, никакая вера, никакая Церковь или конфессия, не смогла, не покривив совестью, не войдя в компромисс, найти свое место при коммунистической власти, то оказавшиеся в эмиграции русские люди продолжали мучительные поиски, занимались церковным строительством. Таким образом, церковная диаспора, претерпев разделения, определилась среди трех основных православных направлений, о которых мы упоминали выше.

Однако осталась еще некоторая часть, пришедшая под омофор Римского епископа. С 1923 г. на Дальнем Востоке в русской общине Китая появляются примеры перехода православных в католичество, с сохранением особенностей византийского обряда. Русские католические приходы появились в Северной Америке: с 1935 года – в Лос-Анджелесе, несколько позднее — в Нью-Йорке. Различные инициативы по сближению с католичеством происходили в русской эмигрантской среде в Европе. С 1930 х гг. в городе Лилле действовала русская католическая семинария. С 1925 года в Париже начали совершаться службы в русском католическом приходе. Создавались общины и в других городах, таких как Рим, Намюр, Берлин, Прага и т.д.

Стремление русских стать католиками, обратившись к доктрине Рима как к прибежищу в своих гонениях и избавлению от своих страхов понятно. Рим воспринимался как «скала Петрова». Русские лихорадочно искали и хватались за ту помощь, которая была протянута. Что нес за собой сам факт перехода в католичество, как воспринимали сами русские, вчерашние православные, свое новое вероисповедание? Была ли это измена вере?

Позволю процитировать: «Да, мы православные и считаем не только не ложным нам самим отказываться от этого термина, но, и оспариваем справедливость и компетентность кого бы то ни было нам в этом наименовании отказывать. Наша принадлежность к Католической Церкви и принятая нами «юрисдикция» Папы Римского не обусловлена для нас отказом от каких бы-то ни было догматов, признаваемых Православной Церковью… Мы православные, понявшие, что у нас с католиками одна и та же вера… Итак, мы православные и никогда от православия не отрекались. Но вместе с тем мы стремимся к тому, чтобы наше родное православие понесло сокровище своего предания на обогащение сокровищницы предания вселенского» (Павел Гричишкин, настоятель в Париже».

Так и наш владыка Мелетьев, он не отказался от православия, он его обогатил и укрепил.

— В предисловии к книге священника князя А. Волконского «Католичество и Священное Предание Востока» написано: «Русский национализм со времен славянофилов и Ф. Достоевского является главной причиной и главным препятствием для соединения Церквей. Переход в католичество рассматривается как измена Святой Руси. Почему Русь Святая, и почему соединение с католицизмом есть измена Руси — остается невыясненным и непонятным, аргументы здесь заменяются патриотическими выкриками и эмоциями. Характерно, что князь Мышкин в романе Достоевского «Идиот» после его речи на эту тему начинает биться в эпилептическом припадке за неимением других аргументов. Князь Волконский совершенно разбивает эти предрассудки и доказывает несовместимость христианства и национализма». По-моему, жизненный путь Павла Мелетьева, русского человека до мозга костей, но при этом открытого действию Божию, является красивым воплощением этих слов. Как вам кажется?

— Безусловно с вами согласен. Национализм и блуждающие вокруг него вирусы, такие как расизм и ксенофобия, либо, наоборот, антипод в виде космополитизма — оставим эти понятия тем, кто на них «зарабатывает». Помните у Салтыкова-Щедрина: «заговорил о патриотизме — значит проворовался». Русское православие не более и не менее национально, чем другие формы православия, спекуляции на этом — всего лишь идеологическая игра. Идеология же советская или антисоветская, равно как и русофобия, одинаково омерзительны. Мне тоже приходилось слышать обвинения в русском национализме от людей, у которых не хватало аргументов, либо желания вести диалог. Как писал сам Мелетьев: «русскому народу нужен не русский пастырь, а добрый пастырь». В русском католическом апостолате были польский граф Тышкевич, русский аристократ Евреинов, интелектуал Поснова, белорусский политик Абрантович, литовец Бучис, латыш Слосканс, словенцы Козина и Ильц, француз Де Режис, немец Маха, словак Яворка — это просто примеры. На самом деле этих людей разных национальностей было много и всех их объединяла любовь к русской культуре, и все это — в универсальной Католической Церкви, и обо всем об этом написано в моей книге.

Неслучайно издатель пригласил в качестве рецензентов книги православных теологов, т.к вне идеи единства Церкви у нас нет никакой перспективы.

— Спасибо, отец. И последний вопрос, технический. Где и как можно приобрести вашу книгу?

— Желающие приобрести книгу могут обратиться к издателям по телефону +79206656016 и по электронной почте: strannik278@yandex.ru

Беседовала Анастасия Орлова  Рускатолик.РФ