"Не дай Бог радоваться чужой беде"

В новоопубликованном интервью предстоятель Украинской Греко-Католической Церкви Блаженнейший Любомир делится мыслями о новоизбранном Патриархе Русской Православной Церкви Кирилле, о расколе украинского православия, о развитии УГКЦ в Центральной и Юго-Восточной Украине, о конкуренции между православными и католиками, а также о том, как пережить финансовый кризис.

Ваше Блаженство, по Вашему мнению, произойдут ли какие-то изменения в религиозной сфере Украины с избранием нового Патриарха Московского?

На эту тему можно спекулировать, можно строить догадки... Патриарх Кирилл лишь приступает к руководству Церковью. Мы его поздравляли, желали ему благодати Божией, чтобы он мог лучше исполнять свое призвание. Но деятельность его встретит немало трудностей, ее успех зависит от многих обстоятельств. И поэтому делать прогнозы довольно рискованно. Руководство Церковью требует определенного морального авторитета. А чтобы получить этот авторитет, нужно время. И это вторая причина, по которой трудно что-то сказать заранее.

Прежде всего, мы хотели бы ожидать от нового Патриарха наилучшего служения для Русской Православной Церкви. А что до Украины, - мы хотели бы надеяться на добрососедские отношения и взаимный респект.

Но сказать «для Украины» - это сказать очень много. Потому что Украина не так структурирована, как Россия, где есть одна Русская Православная Церковь. Мы - многоконфессиональная страна, где даже православие, к сожалению, разделено, и отношение Патриарха к Украинской Православной Церкви отличается от его отношения к Киевскому Патриархату и к Украинской Автокефальной Православной Церкви. Надеюсь, что каким-то образом Патриарх сможет помочь этим ветвям найти свое единство, хотя это очень сложный процесс.

Насколько в Украине ощущается влияние московского религиозного центра?

Мне очень трудно ответить на этот вопрос. Единственное, что могу сказать - нет ни малейшего сомнения, что Украинская Православная Церковь, которая видит себя частью Московского Патриархата, с большим вниманием и молитвой присматривается к действиям нового Патриарха.

Вообще же, до сих пор, на мой, как внешнего наблюдателя, взгляд, какого-то особого влияния не было. Московскому Патриархату во времена Алексия Второго не удалось многое сделать для сближения, я уже не говорю об объединении, православных ветвей в Украине. Что будет дальше - увидим.

Как Вы вообще смотрите на проблему раскола и пути его преодоления?

Это тоже очень сложный вопрос, потому что не всегда полностью возможно, нам - тем, кто не является частью православного мира, - понять сущностные причины этого раскола. Этот раскол пока что очень молод. Но насколько он глубок? Или он порожден только человеческами амбициями, или же он является политикой, или для него есть действительно какие-то глубокие причины - нелегко сказать. Я, встречаясь по разным случаям с предстоятелями наших православных Церквей в Украине, приглядываясь к ним, вижу, что они очень хорошо между собой общаются. Никак не чувствуется какой-то значительной разницы. Но причины должны быть, потому что это зрелые люди, и это большое число людей. Подозреваю, что это что-то не очень благородное. Ибо если есть следствие отрицательное, а такое разделение является негативом, то должны быть и причины не лучшие. Но мне извне давать оценки очень опасно, ибо я могу, сам не желая этого, причинить кому-то очень серьезную обиду.

Не чувствуете ли Вы, что на фоне раздора между православными ветвями в Украине усиливаются позиции именно Греко-Католической Церкви?

Не дай Бог радоваться чужой беде! Если у нас есть прогресс, то не дай Бог, чтобы это было за счет вреда кому-то. Может, кому-то, кто устал от этого разделения, и захочется приобщиться к Греко-Католической Церкви, но мне кажется, это не очень хороший мотив. Если кто-то хочет прийти к Греко-Католической Церкви, стать ее членом, то должен это делать из глубокого убеждения. Мы абсолютно не радуемся тому, что православные братья - разделены, потому что это нехорошо. И для них, и для всей христианской общины.

Вы сказали, что вы не принадлежите к православному миру. То есть, вы относите себя к миру католическому?

Что есть православный и что - католический мир? Я уж у нескольких православных наших братьев спрашивал: скажите, что значит «православный»? Честно скажу: никто из них не сумел мне исчерпывающе ответить. Я даю свое понимание. Православный для меня - это не есть конфессиональный православный, это не тот человек, который не находится в единстве с Апостольским Престолом. Для меня православный - это тот, кто придерживается византийской литургической духовной традиции. И с этой точки - да, мы также считаем себя православными. То, что мы находимся в общении с Римским Апостольским Престолом, не делает нас частью латинской традиции. Мы - в сопричастии. Это не значит, что мы тождественны. Мы очень разные - у нас разное богословие, различные духовные и литургические традиции, но есть определенные элементы, которые мы считаем основными, где мы объединены.

В Украине в целом, и во Львове в частности, очень больно восприняли тот момент, когда центром Греко-Католической Церкви стал Киев. Была некоторая ревность: там - со стороны греко-католиков, здесь - со стороны православных. Как сейчас?

Львовяне привыкли, что они - центр мира. Не могу и не хочу отрицать, что это важный центр, потому что за те двести лет, от начала девятнадцатого до начала двадцать первого века, из Львова родились наши поселения: у нас есть епархии в Западной Европе, в Северной Америке, в Южной Америке, в Австралии. Когда они родились, то центром Главы Церкви был Львов. Но, с другой стороны, мы не можем забывать, что центром Греко-Католической Церкви до начала девятнадцатого века был Киев. В начале девятнадцатого века Украина была под царской Россией, которая недружелюбно относилась к греко-католикам и не способствовала жизни и развитию Греко-Католической Церкви, скорее наоборот. В тех обстоятельствах кафедра Митрополита была перенесена во Львов. Следовательно, мы не пришли в Киев - мы вернулись в Киев.

Но в Украине Греко-Католическая Церковь все еще четко ассоциируется с Галицией, считается, что это «галицкая церковь», так же, как, например, Украинская Православная Церковь Московского Патриархата многими считается «Восточной». И именно с этим связывают определенные сепаратистские тенденции. А как на самом деле?

Галиция была в Австро-Венгерской империи, которая способствовала развитию Греко-Католической Церкви. И подавляющее большинство наших верующих все еще находится на территории западных областей. Так же, как подавляющее большинство православных верующих христиан, конфессиональных православных - в восточных областях.

Третьего марта я вернулся в Киев из Донецка - мы там были несколько дней, группа епископов, провели свое заседание. И мы увидели, что наши верные там чувствуют себя очень хорошо, хотя они - абсолютное меньшинство.

Из-за определенного стечения обстоятельств во времена советского режима очень много греко-католиков ушли жить в ту часть, которую мы называем восточной, или центральной. По разным причинам. В Донецкой области это люди, родители которых пришли туда в поисках лучшей работы: там хорошо платили. Другие пошли учиться. Еще другие, особенно те, кто были сосланы в Сибирь, окончив свой срок, не могли вернуться в родное село или город, и вынуждены были остаться вне Галиции.

Один православный священник рассказывал мне в Донецке, что есть село, в котором есть храм, построенный подобно тому, как строят в Галиции. Там живут люди, которых насильно из Ивано-Франковщины, целое село, перевезли туда. И они построили себе дом так, как они знали. Кто-то сказажет «галицкий храм» - да, галицкий, но те люди иначе не умели.

Произошла такая странная вещь, можно сказать, труднообъяснимая, что по Божьей воле люди, осознающие свою принадлежность к Греко-Католической Церкви, оказались на всей территории украинского государства. Очень-очень много людей. Я удивлен, сколько. Я никогда не думал, что их так много.

Представители Киевского Патриархата на востоке Украины жалуются, что местная власть их дискриминирует. Греко-Католическая Церковь испытывает такую дискриминацию?

Будучи несколько дней в Донецке, имея контакты со священниками из разных частей Донецко-Харьковского экзархата, я убедился, что отношение местной власти к греко-католикам - очень локальная особенность. Есть местности, где вполне нормально ведут себя, в соответствии с законом: регистрируется община, растет община, представляет свое прошение о земельном участке, и все решается. К сожалению, есть несколько мест, я даже просил, чтобы мне дали их список, где власть по непонятным причинам или оттягивает, или вообще не хочет предоставить земельный участок зарегистрированной там греко-католической общине. Поэтому о каком-то систематическом преследовании говорить нельзя, но что есть такие локальные трудности, тоже отрицать нельзя.

Допускаете ли Вы поддержку Церкви властью, или власти Церковью?

Власть должна предоставить Церкви то, что ей положено. Церковь - это не государственная институция, это параллельная институция, которая имеет свои законы. И эти два элемента - государство и Церковь, должны друг друга уважать, и друг другу отдать то, что надлежит: Божье - Богу, кесарю - кесарево. И мы не хотим ничего больше от власти, кроме как, чтобы нам дали то, что закон нам обеспечивает. Более ничего. Тем более, что в Украине много конфессий. Мы не хотим, чтобы власть брала сторону одних и других. Власть должна быть в равной степени открыта для всех. Это является для нас своего рода идеалом.

Как сейчас обстоит дело с получением Греко-Католической Церковью статуса Патриархата?

Это сложная ситуация. Патриархат - это не что-то в себе. Патриархат - это весьма важная, но и достаточно сложная форма существования Церкви. Мы медленно к ней движемся, но за последние сорок лет, а это я имел возможность в деталях видеть, очень многое изменилось. И искренне радуюсь, что этот процесс уже вскоре завершится. Но это должен быть процесс. Патриархат - это следствие определенного естественного роста, а не каких-то административных решений. Я охотно бы увидел завершение этого процесса, может, Бог даст, это произойдет еще при моей жизни, но если и не случится, я не вижу в этом никакой трагедии. Все требует времени. Тем более, такие крупные вещи.

Как к такой перспективе относятся в Риме?

И предыдущий Папа, Иоанн Павел II, и нынешний, Бенедикт XVI, насколько я могу сказать, - притом я не одинок свидетель, есть и другие, кто могут это подтвердить, - относится положительно. Иоанн Павел II сказал, и нынешний Папа подтвердил, что наступит момент, когда мы к этому придем. Речь идет о том, чтобы все члены Греко-Католической Церкви, или, по крайней мере, подавляющее их большинство, были убеждены в необходимости такого устройства, которое в наших обстоятельствах восточной традиции вполне естественно. Для меня уже нет вопроса - будет или не будет. Требуется только время. И мы это время должны как можно лучше использовать, чтобы то, что является действительно духовным и церковным, мы не трактовали человеческими категориями.

Что этот новый статус должен дать Греко-Католической Церкви?

Ничего видимого. Это естественный статус. Или я, который сегодня уже престарелый человек, иной, чем я был в тридцать или в шестьдесят лет? Та же личность, но в моей жизни, как в жизни каждого человека или сообщества, хотя идентичность является та же, меняется форма существования. Патриархат - это форма церковной зрелости в нашей восточной традиции.

При советской власти Греко-Католическая Церковь была в гораздо худшем положении, чем Православная. Что, по Вашему мнению, помогло ей так быстро возродиться, в отличие от той же Православной Церкви?

Я думаю, одна из причин, слава Богу, была в том, что это преследование не длилось слишком долго. В восточных областях Украины советская власть целых семьдесят лет была, значит, по крайней мере на одно поколение больше. А в западных областях прошло сорок пять лет. Эта разница очень заметна. На востоке люди на одно поколение дольше не имели возможности быть воспитанными как христиане - не имели литературы, не было школ, и это оставило в восточных областях Украины очень серьезный след. Там очень много хороших людей, которые сознательно и искренне заявляют, что для них Бог - очень важен, но они, бедняги, не имели возможности лучше познать Бога.

Есть еще другая причина, очень важная. Когда началась Вторая мировая война, в тридцать девятом году, наш тогдашний Митрополит, Андрей Шептицкий, сознательно, вместе со своими собратьями епископами и священниками, готовился к возможности преследования. Состоялась целая череда Синодов, где они старались поставить определенные вещи на свое место, таким образом, чтобы людям было легче выдержать преследования. Это большая их заслуга.

И наконец, если мы что-то хорошее делаем, то должны признать, что это Божья милость, Божья благодать, которая за этим стоит.

Как Вы считаете, такое состояние духовности на востоке Украины можно исправить? Каким образом и при каких условиях?

Наверное, можно. Мы, например, в нашей Греко-Католической Церкви говорим о евангелизации. Что это значит: «евангелизация»? Это значит, каждому человеку представить Иисуса Христа. Моя мечта такова: чтобы чем скорее, хотя это не произойдет через год или два, не осталось человека, которому бы не был представлен Иисус Христос. Это не значит, что все эти люди Его примут, что все признают Его Сыном Божиим. На то есть их свободная воля. Но важно, чтобы не было человека, которому Иисус Христос не был бы воистину, согласно Божьему откровению, как Сын Божий воплощенный, представлен. Это наш идеал.

Я уверен, что на востоке, поскольку здесь травма тяжелее, духовенство должно очень-очень прилежно трудиться. Но не только духовенство. Евангелизация - это процесс, когда каждый крещеный, будь то епископ, священник, монах или мирянин, если он искренне верит в Иисуса Христа, является настоящим христианином, должен своей жизнью свидетельствовать о Христе. Это значит - так поступать, так говорить, так относиться к другим, чтобы люди почувствовали: да, этот человек верит во Христа. И тогда каждый делает себе свой вывод: может, и я должен быть таким же?

Сейчас Украина переживает очень тяжелый период. А когда человек голоден, он меньше всего думает о духовности. Что бы Вы посоветовали людям, чтобы они легче перенесли кризис?

Две вещи. Мне кажется, надо до глубины понять смысл этого кризиса. За время моей жизни были разные кризисы. И мы их все пережили. И этот переживем. Но надо смотреть на него как на великую возможность помогать. Есть на самом деле много людей, которые оказались в трудных обстоятельствах, когда нечем накормить детей, потому что нет работы - нет надлежащего заработка. Это возможность помогать, поддерживать, поощрять. Вы правы, что люди голодные не очень настроены думать о Боге и Божьем. Но не все в Украине голодны. Следовательно, есть возможность делать добро, чтобы тот бедный голодный человек сказал: а почему же он мне помогает? почему он хочет быть добрым со мною? Чтобы почувствовал, что ему хотят помочь. Это одна вещь.

А вторая вещь - это надежда на Бога. Нам кажется, что разрешать кризисы - это задача только правительства и власти. Господь Бог также с нами, и Он помогает нам. Быть может, иначе, чем мы себе представляем.

Поэтому мы должны быть открыты, хотеть помогать, хотеть становиться орудием Божьей любви к людям.

Беседовала Юлия Абибок, "Остров"
ostro.org/articles/article-57992